Питер и Юнис сели лицом друг к другу и приступили к свадебному ужину. Марта Дженнингс, раскрасневшаяся от кухонного жара и возбуждения, в белом переднике, носила яства, которые они с мужем приготовили для Питера Хендона и его юной рыжеволосой новобрачной: жаркое из баранины с жареным картофелем, фасоль в масле, салат, роскошный пудинг, щедро начиненный крупной смородиной. Дженнингс наполнил высокие оловянные кубки темным элем, принесенным из стоявшей в холодном погребе бочки. Юнис обнаружила, что после долгой дороги и прогулки по этой жуткой местности умирает от голода, и с наслаждением отдала должное великолепному угощению, доставив большое удовольствие Марте Дженнингс.
Как только молодые сели за стол, она пришла пожелать им обоим счастья. Она была, вероятно, лет на пять помоложе мужа, седовласая, с широким расплющенным носом, полными губами, намеком на двойной подбородок и красным лицом. Ее охрипший голос и ясно выраженный девонширский акцент, явная почтительность и суетливое желание угодить заставили Юнис приложить максимум усилий, чтобы скрыть улыбку. Она похвалила кулинарные способности миссис Дженнингс, и большие карие водянистые глаза кухарки, похожие на глаза спаниеля, засияли.
— Ах, никаких трудностей, совершенно никаких, миссис Хендон, мэм, — сразу же ответила она. — Мы с Уиллом очень хотим угодить вам обоим, вот в чем дело. Возможно, после того, как вы осмотритесь в Хендон-Хаус, вы захотите посмотреть кухню? Она осталась со старых дней, скажу вам. Ни газа, ни электричества. Старый мистер Джон хотел сохранить историческую атмосферу, так он это называл. Там есть огромный котел и вертел, и готовим мы на дровах. Летом это хлопотно, как вы можете догадаться.
— Позже, Марта, — льстиво вмешался Дженнингс, нервно потирая руки. — Ты же не ждешь, что миссис Хендон захочет посетить твою кухню прямо сегодня вечером?
И вновь, хотя его слова выражали лишь почтительность, Юнис вспыхнула от той манеры, в которой они были сказаны, и от взгляда хитрых глаз.
— Ладно, путешествие по дому отложим на другой раз, Дженнингс, — вмешался Питер Хендон, за что Юнис была ему очень благодарна. — Я хотел бы выпить кофе с сигарой в библиотеке, если ты не возражаешь, Юнис. Ты посиди пока здесь, отдохни.
— Да, хорошо. — Она улыбнулась ему. — Я так объелась, что мне надо перевести дух. Поступай как тебе удобнее.
— Спасибо, — холодно ответил он, вставая, и вышел из столовой.
— Еще чаю, миссис Хендон? — заискивающе наклонился к ней Дженнингс, растянув губы в подобострастной улыбке.
— О нет, больше ничего, спасибо. Это был настоящий пир!
— Марте нравится производить впечатление, особенно теперь, когда вы оба здесь. Знаете, после кончины мистера Джона мы были совсем одни.
— Да, мистер Хендон говорил мне. Должно быть, в этом громадном доме вы чувствуете себя ужасно одиноко. У вас совсем не бывает гостей?
Дженнингс покачал головой:
— Нет, мэм. Иногда, правда, заглядывает констебль или егерь заходит. Иногда туристы забредают или деревенские из окрестностей Лика браконьерствуют, охотятся на кроликов и куропаток. И никаких посетителей. Совсем не так, как в других прекрасных старинных замках, где берут шиллинг только за то, чтобы впустить посмотреть, что внутри.
— Да, я читала, как некоторые герцоги и герцогини в плохие для себя времена открывали свои дома для публики, чтобы получить средства на их содержание.
— Совершенная правда, миссис Хендон. Только Хендон-Хаус не относится к действительно историческим местам. Нет даже уверенности, что Оливер Кромвель когда-то останавливался здесь, несмотря на то что подарил эту землю первому Хендону, как вы, возможно, знаете, мэм.
— Да, но почему вы не хотите уехать из этого пустого дома в безлюдных вересковых пустошах?
— Понимаю, что вы чувствуете сейчас, миссис Хендон. Но примите во внимание, что мне уже пятьдесят семь, а Марте скоро будет пятьдесят два. Мы в услужении с тех самых пор, как поженились с ней, и уже слишком стары, чтобы искать новую службу. Кроме того, старый мистер Джон отнесся к нам очень порядочно, оставил по завещанию деньги и позволил считать этот дом своим, если мы останемся приглядывать за ним. Мы не могли бы устроиться лучше где-нибудь еще, это так, миссис Хендон. Чем старее становишься, тем больше хочется простых земных благ, так сказать.
— Да, думаю, вы правы, — задумчиво сказала Юнис и затем с улыбкой добавила: — Знаете, в Лондоне я слышала, что об этом старом доме ходят легенды. Некоторые даже говорят, что он проклят. Это правда, Дженнингс?
— О, боже сохрани, нет, конечно! Здесь нет ни привидений, ни духов, стоны которых предвещают смерть. Совсем нет ничего подобного. В деревне старые люди говорят, что здесь во времена лорда-протектора, этого Железнобокого, были закопаны сокровища, мэм. Вы видели его бюст, когда вошли, если помните.
— Да, видела. Я читала об Оливере Кромвеле, но не помню, чтобы где-то упоминалось имя Хендона.
— Нет, это сущая правда, мэм. Старый мистер Джон говорил, что Морли Хендон был простым офицером в армии Кромвеля и получил здесь землю как награду за свою преданную службу. Он не был дворянином или наследником какого-то знатного рода, миссис Хендон.
— Понятно. — Юнис поспешно сменила тему. — Я заметила, что через окно в моей спальне ничего невозможно разглядеть. Они все такие здесь, Дженнингс?
— Нет, мэм, не все. В кухне другие, потому что много лет назад они там были разбиты, и старый мистер Джон вставил обычное стекло, хорошее, толстое и крепкое. Зимние ветры легко могут разбить старые стекла, знаете. А в комнате с трофеями и в той, где он устроил библиотеку и где обычно работал, тоже обыкновенные стекла. Оттуда можете посмотреть на скалы и пещеры, если хотите.